Про Листопад

Я  слышу слово «кинофестиваль» и сразу вижу пред собою лазурное море, зеленые пальмы, дизайнерские декольте, красную дорожку и толпы, толпы беснующихся за импровизированным заборчиком фанатов, жаждущих увидеть хоть одним глазком своего кумира. И счастье переполняет мою душу.

Ах,  Кинофестиваль!

В общем, насмотрелась я в последнее время фоток с разных кинофестивалей. И и я очень хорошо знаю, как там должно все происходить.

И тут мне падает с благословенных небес пригласительный билет на открытие Минского Международного Кинофестиваля «Листопад – 2012».

И сердце сладостно затрепетало! Вот оно! Вот Оно! Счастье с фоток!

На красную дорожку я опоздала.  И не увидела, как под дождем проходили по двадцати  метрам красного коврового покрытия Георгий Делиев, Гоша Куценко, Карен Шахназаров и кто-то еще. Шел сильный дождь и к звездам подходили мимы с зонтиками. А стоящие в два ряда вдоль дорожки фанаты без зонтов  хлопали  и завидовали предусмотрительным коллегам.

Последним по дорожке шел Шахназаров. И как только его правая  нога коснулась ступеньки Дворца, как выскочили, откуда не возьмись, солдатики и стали резво сворачивать казенное имущество в рулон. Шахназаров тоже оказался шустрым дядькой и успел убрать вторую ногу с дорожки вовремя.

Дизайнерские декольте и брильянты от Сваровски на дорожке, по показаниям очевидцев, не появились.

Огромный зал был забит до отказа. В проходах толпились молодые люди – будущие актеры, подумала я – и уважительно смотрели на мой пригласительный, пропуская меня на мое законное балконное место в шестом ряду.

Свет погас, зал с надеждой захлопал и – та-да-дам – голос с небес объявил, что вот сейчас мы увидим на больших экранах, которые висят прямо на сцене,  ведущих, которые идут по проходу – Екатерину Стриженову и Сергея Катьера. И – надо же – не обманул! На экране было видно, как ведущие идут по проходу и здороваются с сидящими вдоль прохода, вероятно, звездами. И я подумала – как это похоже на фотки, что я видела! На экранах, а они прямо над всей сценой висят, и  было их аж четыре штуки, теперь будут показывать всех выступающих. И мне, с моего шестого ряда будет хоть что-нибудь видно!




Но разве ж дело есть устроителям до маленьких смешных человечков на балконе!  Большие экраны на всю сцену – все четыре штуки – придуманы не для того, чтобы ублажать гнусное любопытство галерки! Они нужны для того, чтобы показывать разные чудесные клипы, о том, как кто-то хорошо умеет рисовать песком или красками по воде. Целых два клипа. И каждый минут по пять, не больше. И вот эти два клипа крутили все полтора часа торжественного действа. Сначала было забавно и сильно отвлекало от собственно процедуры. Потом надоело. Потом стало раздражать. Потому что экраны большие. А люди на сцене – маленькие. И смотреть на них просто незачем, потому как не видно все равно ничего. Потом было жаль несчастного, все сыпавшего и сыпавшего притомившийся песок, одинаковыми картинками раздражая сетчатку моих исстрадавшихся по звездам глаз.




Стриженова была стройна,  прямоволоса и в длинном платье красивого синего цвета. Но очень уж скучная. Как учительница начальных классов. Раздельно и внятно проговаривала свой текст, в нужных местах делала паузы и полувзмахи предплечьем, чтобы было понятно – где шутка, а где хлопать.
Шутки были не смешные, хлопать тоже, собственно, ей было не за что. Но зрители были послушны и непривередливы.
А потом заместитель премьер-министра  вручал какую-то здоровую конструкцию, названную призом, Карену Шахназарову. С шестого ряда мы приняли его за такую сложносочиненную бутылку водки. Шахназаров, хоть и был к призу гораздо ближе, чем мы, но тоже сильно удивлялся, рассматривая приз.



Это не моя картинка, я не умею так снимать, это я позаимствовала в интернете

Но, несмотря на это, благодарственная речь была длинной и  витеватой. Тянула на Оскар. По окончании которой заместитель, Шахназаров и приз, мило болтая, ушли в левые от нас кулисы. А ведущие повели дальше. И тут вдруг из  тех же левых кулис, все так же мило болтая, вышли заместитель с Шахназаровым и призом и неспешно, словно на прогулке, прошествовали  через всю сцену, не обращая внимания на торжественную часть и слегка недоумевающих ведущих, к своим местам в первом ряду партера. Это была самая милая и непосредственная часть всего торжественного вечера.  И, как выяснилось, совсем даже не пафосная.
Потому что потом вышла на сцену Лина Нигматуллина. В своем  серо-голубом комбинезоне, длинная и худая, она похожа была на комсомолку-передовицу производства. А когда она старательно заговорила по-белорусски ( и даже пообещала к следующему разу выучить чуть ли не весь белорусский язык ), начала кланяться в пояс и приносить благодарственнее речи организаторам за чудесный праздник искусства -  сходства стало просто невыносимым. Она, конечно,  поет акапелла очень похоже на Уитни Хьюстон. Но от этого на комсомолку-передовицу-стахановку она не становится меньше похожей.Потом -  наконец-то - случилось счастье – с экранов убрали песок и долго долго показывали нарезку из фестивальных фильмов. Из всех трехсот пятидесяти. Это было приятно глазу, даже интриговало местами. Но все больше и больше было жаль барабанщиков, которые непрерывно стучали в свои барабаны, сопровождая картинки на экране. Сами по себе барабанщики были симпатичные, в костюмах и стучали хорошо и эффектно. Но почему именно барабанщики, чью музыку, если слишком долго слушать, нельзя назвать усладой для ушей,  и почему песок – вот главные фестивальные вопросы для меня. А, и еще один. Почему Гоша Куценко решил, что он – певец?
А он пел! А ж три песни! И у него есть свой ансамбль!

Гоша не попадал в ноты катастрофически. Но петь ему нравилось. Он держался уверенно, прыгал по сцене,  изображал игру на гитаре. И даже из трушной роковой песни «Звезда по имени солнце» умудрился сделать классическую российскую попсу.

Это был финальный аккорд Открытия.

И не успел он прозвучать, как трудолюбивые работники сцены стали быстро разбирать сложную конструкцию в виде башенного крана, на которой всю церемонию моталась, в поисках удачного ракурса, телекамера.

Занавеса не было.